Империи в мировой истории. Власть и политика различий - Джейн Бербанк

на себя ответственность в Корее, они вступили в войну. Китайское правительство ожидало, что Япония не справится, но было вынуждено запросить мир. Ошеломляющая победа Японии в 1895 году позволила ей не только установить еще более тесный контроль над Кореей, но и аннексировать Тайвань, захватить часть Маньчжурии и взыскать большую репарацию. Некоторое время Япония могла практиковать в Корее нечто сродни империализму свободной торговли. Затем, когда корейские коллаборационисты оказались не в состоянии выполнить все требования Японии, а западные империи предоставили корейцам альтернативные связи, Япония усилила свое вторжение и, наконец, в 1910 году аннексировала Корею.

Этот самосознательный проект строительства империи осуществлялся параллельно с индустриализацией и милитаризацией Японии внутри страны. Это было уязвимое предприятие, поскольку военные авантюры Японии зависели от военных кораблей, закупаемых на Западе, а ее экономическое развитие требовало широкого использования иностранных рынков капитала. Японские лидеры сами опасались вторжения Запада - и только в 1911 году им удалось освободить страну от последнего из договоров, предоставлявших западным державам особые права в японских портах. Япония примирительно относилась к соперничающим империям и в 1900 году присоединилась к ним в подавлении Боксерского восстания в Китае. Победоносная война Японии с Россией в 1905 году из-за противоречивых амбиций на восточном материке Евразии стала для европейских государств сигналом, что на арену, которую они считали своей, выходит новый игрок. Япония сделала все возможное, чтобы дать понять европейским державам, что в конфликте с Россией она следует правилам игры, доказывая справедливость войны, соблюдая конвенции об обращении с военнопленными, заявляя о своих гуманитарных проблемах через японский Красный Крест, позволяя иностранцам наблюдать за ее ходом и ведя переговоры о заключении мирного договора при американском посредничестве в Портсмуте, штат Нью-Гэмпшир.

Если японские лидеры считали, что им необходимо утвердить свою легитимность как имперской державы в глазах европейцев, они все равно много говорили о том, что они азиаты, представляя себя "старшими братьями" корейцев и тайваньцев. Подданные Японии не были равными, но они не были и "другими", и правительство надеялось, что приспособление этих подданных приведет к созданию единого азиатского блока под японским руководством, способного противостоять претензиям Запада на территории и ресурсы. Некоторые японские лидеры стремились возглавить другие незападные государства - в том числе и все более осаждаемую Османскую империю - в союзе против западного колониализма, но на Тайване, в Корее, Маньчжурии и Китае Япония выглядела слишком похожей на европейских и американских империалистов. Как в образах, так и на практике отношения между государственной властью, экономическим обменом, культурным и этническим родством меняли конфигурацию империи в Азии.

Османы и европейцы

Другой великой державой, оказавшейся столь непримиримой к имперским амбициям европейцев, была Османская империя. Как мы объясним в главе 11, она была далеко не неизменной, но, как и в Китае, ее правителям не нужно было искать пропитание за океаном, а их имперские проекты не давали стимулов и средств для такой экономической революции, какая произошла в Британии XVIII века. Тесные отношения османов с купеческими общинами, такими как евреи и греки, перестали быть столь эффективными, когда торговая ось повернула от восточного Средиземноморья к Западной Европе и когда деньги можно было делать без благословения Стамбула. Наибольшая уязвимость Османской империи наблюдалась на Балканах и в Северной Африке - провинциях, не так хорошо интегрированных в рутинное управление, как Анатолия и населенный арабами восточный край Средиземноморья.

Давайте рассмотрим два случая вторжения европейцев в бывшие османские владения: один из них соответствует модели ползучей колонизации, другой - основательного завоевания. В Египте османские губернаторы добились определенной автономии от Стамбула. С помощью Великобритании османы прервали оккупацию Египта Наполеоном в 1798 году. Под руководством Мехмеда Али - губернатора албанского происхождения, который все больше отдалялся от османского надзора, - Египет в начале XIX века стал динамичным местом, его армия была сильна, а роль перевалочного пункта между азиатскими и европейскими рынками по-прежнему важна. Завершение строительства Суэцкого канала при значительном финансовом и трудовом вкладе Египта повысило британские ставки на контроль над регионом и пошло вразрез с египетскими и османскими интересами. Растущий уровень египетского долга стал оправданием - если не причиной - для проникновения британских агентов в управление. В данном случае агентами реконфигурированного империализма стали бухгалтера и банкиры - к 1882 году их было около 1300 - которые обеспечивали направление государственных поступлений на погашение долга. Это привело к росту напряженности в отношениях с египтянами, которые чувствовали, что теряют контроль над своими ресурсами.

В 1882 году ряд инцидентов привел к нападению толпы на европейцев и восстанию против османского руководства. Восстание возглавил офицер египетско-османской армии. Британские войска вмешались, и в городе остался военный гарнизон - оккупация без полного завоевания. Британия установила "завуалированный протекторат" над Египтом (открытый был объявлен только во время Первой мировой войны). Хедив - представитель султана - все чаще оказывался под властью британского "резидента", что вызывало недовольство космополитической и образованной элиты Египта. Для многих египтян вопрос заключался не столько в защите "национального" пространства, сколько в уязвленном османизме, в убеждении, что Стамбул должен был лучше защищать Египет от британского вмешательства. Египет после 1882 года был едва ли суверенным, но и не совсем завоеванным. Де-факто британский контроль продолжался до 1920-х годов, а сильное влияние - до 1950-х.

Франция уже откусила свой кусок от османской Северной Африки, спустя чуть более тридцати лет после наполеоновского поражения в Египте. Вторжение в Алжир (карта 10.3) началось, когда Францией правила монархия, и было по-разному закреплено республиканскими правительствами (1848-52 гг. и после 1871 г.) и Второй империей (1852-70 гг.).

Французский Алжир начинался не столько как проект по созданию нового типа колониализма, сколько как еще один эпизод в борьбе за власть между европейскими монархами и региональными властями. Однако вскоре динамика интервенции изменилась. При османах Алжир находился под свободным управлением. Регион был базой для местных торговых и рейдерских сетей, и к началу XIX века контроль Османской империи стал непрочным. Обвинения в пиратстве, конфликты по поводу торговли и долгов с губернатором Алжира, предполагаемые оскорбления и потребность французского короля в патриотическом порыве привели к нападению Франции на Алжир в 1830 году. Поскольку французские правительства колебались, стоит ли идти дальше, военные взяли инициативу в свои руки, напав на лидеров внутренних областей, которые были в основном автономны. Страх потерять лицо и создать вакуум, который могли бы заполнить британцы, усиливал завоевания, которые проводились течение десятилетий с максимальной жестокостью: сожжение деревень, уничтожение скота и посевов, массовые убийства мирных жителей и солдат.

Но что за